Что осталось во мне кроме неоправданного тщеславия, непомерной саможалости и скучного эксгибиционизма? Точнее даже так: а было ли во мне что-то кроме?
Признаюсь себе - я никогда не умела, как другие, прыгнуть выше головы, быть чуточку честнее, не думать о выгоде. Нет ничего нового или хотя бы оригинального в моих просроченных идеях, которые каждый где-то уже слышал.
Остановившись перед выходом, прокручивая в голове обрывки чужих песен, слушая отзвуки праздника, оставшегося где-то за дверью, чувствую себя мелкой лавочницей, безнадежно ненастоящей, вечно второй.